Петр Киле - Свет юности [Ранняя лирика и пьесы]

ГЕНА. Кто?

ЗОЯ. Тайна двоих.

ГЕНА. Не пойму, ты дурачишь меня или нет.

ЗОЯ. И то и другое, можешь не сомневаться.

Озадаченный Гена, оглядываясь, уходит.

Нет, наконец, это скучно.

Зоя ложится спать. Она с наслаждением вытягивается и засыпает, свернувшись под одеялом.

Входит Саша. Еще одна пантомима — мужчина в магнитном поле молодой спящей женщины.

САША (словно разговаривает с Зоей). Понимаешь, еще в первый день… Я пришел домой, вижу твой чемодан, зонтик… Тебя не видел еще. А потом, когда ты уехала в Ригу, мне все мерещилась ты в маленькой комнате, словно ты не уехала, — спряталась.

ГОЛОС ЗОИ (как эхо). Цветной туман!

САША. Но разве цветной туман — выдумка? Разве радуга — обман?

ЗОЯ (проснувшись). Кто там — Таня, Саша?!

САША. Здравствуй, Зоя! Ты приехала утром?

ЗОЯ. Да. Я сейчас встану.

САША. Не вставай… Я сейчас уйду. Я на минуту забежал, нет ли срочной корреспонденции…

ЗОЯ. Вся почта там на столе.

САША. Зоя, ты извини нас. Мы сегодня снова на дачу. Завтра мы опять в твоем распоряжении.

ЗОЯ. Обо мне не беспокойтесь. У меня есть Андрей!

САША. Андрей?

ЗОЯ. Андрей!

САША. Кто это?

ЗОЯ. Да, мальчик-почтальон.

САША. Всюду этот мальчик-почтальон! Какая честь! С ним ты едешь в Павловск! С ним ты едешь в Ригу!

ЗОЯ. А что?

САША. В пору пожалеть, что я не мальчик-почтальон.

ЗОЯ. Знаю! Знаю!

Стук в дверь. Гена заглядывает в дверь и подзывает Сашу.

Кто там?

САША. Это Гена. (Выходит).

Зоя вскакивает и быстро одевается. Мужчины входят неуверенно. Зоя встречает их, смеясь.

ЗОЯ. Что это вы такие?

САША (грустно). Зоя, Гена просит твоей руки.

ЗОЯ (прячет обе руки за спину). Гена, и Саша просит моей руки?

ГЕНА. И он? (Глядит на Сашу и пятится назад, уходит).

САША. Гена — хороший парень.

ЗОЯ. Не сомневаюсь. Но что же это человек в наше время, о котором только и можно сказать — хороший парень?

САША. Гена действительно хороший парень.

ЗОЯ. И что такое — хороший парень? Прилично зарабатывает, прилично одет, выпить не дурак, имеет мотоцикл… Первый на производстве и первый в пивном баре?

САША (засмеявшись). Фигаро здесь, Фигаро там.

ЗОЯ. Лошадиная выносливость — вот что это такое! Зато ума не надо, не надо Пушкина!

САША. Бедный парень — что с ним будет.

ЗОЯ. Ничего не будет. Он женится на Вике. Вика еще сделает из него заправского мещанина.

САША. А ведь похоже, что так. Жалко парня.

ЗОЯ. Саша, вы не обедали, наверно?

САША. Нет. Но все равно нет аппетита. Я пойду. Я и так задержался. Меня там ждут.

ЗОЯ. Фигаро здесь, Фигаро там — так что ли?

САША. Ладно. До завтра!

ЗОЯ. Прощайте!

Она выходит проводить его.

Сцена темнеет.

На другой день вечером. Таня и Зоя.

ТАНЯ. Сколько книг ты накупила, Зоя!

ЗОЯ. Брала все, что кому-то из родни может понадобиться. Таня, восьми какую-нибудь книгу от меня в подарок.

ТАНЯ. Вот эту.

ЗОЯ. Хорошо.

ТАНЯ. Спасибо!

Таня целует Зою, они обнимаются и смеются.

ЗОЯ. Нет, это вам спасибо за все. Я с вами целую жизнь прожила.

ТАНЯ (продолжая рассматривать книги). Эти по специальности… Хорошо. А это?

ЗОЯ. Это я купила для Андрея… Он сам выбирал! Но он не знал, что я покупаю ему. Вот три книги. Я надписала и записку вложила сюда.

ТАНЯ. Что вы уже распрощались, Зоя?

ЗОЯ (просияв). Нет. Но он такой человек! Если бы я сказала тогда в магазине, это тебе, — он бы оскорбился и не взял.

ТАНЯ. Почему?

ЗОЯ. Что бы я не делала, он оскорбляется, потому что ему кажется, что я принимаю его за подростка.

ТАНЯ. Странный мальчик, но вполне резонно.

ЗОЯ. Под него не подкопаешься.

ТАНЯ. А-я-я.

ЗОЯ. Когда я уеду, вы передайте ему. Я знаю, он будет рад и несказанно горд.

ТАНЯ. Хорошо.

Стук в дверь.

Да!

ВИКА (входит). Довели парня, все-таки довели.

Зоя растерянно оглядывается на Таню.

ТАНЯ. Вика, что случилось?

ВИКА (плачет и смеется). Довели… Гена…

ТАНЯ. Да, что с ним?

ВИКА. Что с ним? Он сделал мне предложение — вот что с ним.

ТАНЯ. Поздравляю! Или ты его разлюбила?

Зоя уходит в заднюю комнату.

ВИКА. Таня, я ведь не совсем дура. Я знаю, с чего это он сделал. И мне обидно… и его жалко.

ТАНЯ. Присядь, Вика. Ты права. Откровенно сказать, не знаю, как бы я поступила на твоем месте.

ВИКА. Я сказала «Да!» Я давно сказала «ДА!»

ТАНЯ. В Университет будешь поступать?

ВИКА. Да. И он говорит, ты будешь учиться…

ТАНЯ. Так-то лучше.

ВИКА. Правда?!

ЗОЯ (выходит). Поздравляю! Будь счастлива, Вика! Прощай!

ВИКА. До свидания. До свидания. (Уходит.)

ЗОЯ. Вот когда молодой парень женится, почему-то всегда мне жаль. Таня, а тебе не жалко?

ТАНЯ. Да, бывает.

ЗОЯ. Вы надо мной смеетесь, Таня?

ТАНЯ. Я не смеюсь, Зоя. Я не могу смеяться над тобой, я могу только позавидовать тебе.

ЗОЯ. Почему, Таня?

ТАНЯ. У тебя, кроме того что ты знаешь все, что я знаю, и имеешь все, что я имею, — у тебя все впереди. Через ряд лет этого преимущества у тебя уже не будет. Это преимущество юности.

ЗОЯ. Вот чем богат мальчик-почтальон.

Картина седьмая

Над морем, над панорамой города полоса чистого неба сияет феерическим золотым сиянием.

Интерьер комнат Куниных.

Зоя одна сидит на тахте, взобравшись на нее с ногами, глубоко задумавшись.

ГОЛОС ГЕНЫ. В фойе кинотеатра мне скучно всегда. Мороженое не ем, пиво — это вещь. Нет, не думаю. Пусть интеллигенция думает. Бесполезно думать. Конечно, все бесполезно. И самые бесполезные вещи — самые приятные: любовь, футбол, кино, вино…

ЗОЯ. Знаю все, что ты скажешь.

ГОЛОС СОФЬИ БОРИСОВНЫ. Разве что я говорю? Танцуете — стыд один. Пьете — до белой горячки. Курите — точно делаете самое важное дело в мире. Ужасно.

ЗОЯ. Ужасно. А что сказал старик Пикассо? Современная молодежь действительно ужасна, но самое ужасное, что мы больше к ней не принадлежим.

ГОЛОС АНДРЕЯ. Я работаю в системе интересов и желаний людей и пишу стихи. Разве этого мало?

ЗОЯ. Нет, милый, все в порядке!

ГОЛОС ТАНИ. Разве я красивая, Зоя? Просто я одеваюсь и держусь, как все, как с детства приучена. Это воспитание. Личная заслуга — самая малая. Да нет, так рассуждают дети. Для счастья нужно гораздо меньше, проще, это невыразимо, как счастливое вдохновение поэта. У каждого свое. Счастье понятие индивидуальное, как понятие Равенство — общественное. Все люди не могут быть счастливы, но могут быть равны перед Природой и перед Обществом. У нас это есть. Это главное. Я ходила счастливая, когда надевала новое платье. Теперь я счастлива, если вижу голубое небо, деревья Летнего сада…

ЗОЯ. А я получила воспитание? (Вскакивает на пол.)

ГОЛОС САШИ. Есть у Чехова рассказ «Дом с мезонином» и кончается он так: «Мисюсь, где ты?» Я о тебе так буду думать. И хорошо. Жить на Земле трудно. Ты этого еще не знаешь, как знает Таня. Для тебя Время — это всего лишь быстро-медленно. Между тем Время — это драма, а юность смеется над Временем, на то она юность.

ЗОЯ. Не так все просто, Саша.

ГОЛОС САШИ. А когда ты уедешь, я буду всегда знать, что где-то на Земле ты… Ведь о тебе я знаю все, и вдали я буду жить с тобой. Я состарюсь, ты останешься вечно юной, как картина, написанная ясными линиями, чистыми красками. Для одних это всего лишь цветной туман, для других это вся жизнь. На самом деле, это и то и другое сразу.

Стук в дверь. Входит Софья Борисовна.

ЗОЯ. Садитесь, Софья Борисовна. Рюмочку коньяку?

СОФЬЯ БОРИСОВНА (качает головой). Зоя, я пришла проститься, мне нужно уходить по делу.

ЗОЯ (дружелюбно). Что за дурная привычка — делать большие глаза, Софья Борисовна.

СОФЬЯ БОРИСОВНА. Не дурная привычка, Зоя, дурные последствия блокады.

ЗОЯ. Простите меня, я нечаянно.

СОФЬЯ БОРИСОВНА. Я видела, что и ты, глядя на меня, стала делать большие глаза…

ЗОЯ. Разве?

СОФЬЯ БОРИСОВНА. Поначалу я думала, ты передразниваешь меня, как дети, а потом поняла, что это на тебя действует. Ты очень впечатлительная. Врачом тебе работать будет трудно.

ЗОЯ. Привыкну.

СОФЬЯ БОРИСОВНА (делает большие глаза). Не привыкай! От равнодушных врачей один вред.

ЗОЯ. И я взглянула на вас так…

СОФЬЯ БОРИСОВНА. У тебя красиво получилось. Не привыкай. Прощай, Зоя, прощай.